— Миллион тебе, только оставь мою дочь — ультиматум отца невесты

Дождь стучал по жести балкона, как мелкий град. Артём прижал телефон к уху, пытаясь расслышать голос через шум воды в трубах. Ванная коммуналки на окраине Екатеринбурга гудела вентилятором с оторванной лопастью. На полке над раковиной лежала его бритва — та самая, дешёвая пластмассовая, которую Лиза подарила на первую годовщину. Тогда они ещё смеялись над ржавыми подтёками на зеркале.

— Я не шучу, — голос Бориса Николаевича напоминал скрип несмазанных качелей. — Чек на предъявителя. Подпишешь бумаги у моего нотариуса — деньги твои. Только чтобы до завтра Лиза была здесь.

Артём вытер мокрой ладонью лоб. Напротив, через коридор, соседка Нина Петровна орала на кота. В щели под дверью проползал запах жареной капусты.

Съёмная двушка у трамвайного депо

Они снимали комнату у старухи-пенсионерки шесть лет. Сначала думали — временно. Лиза тогда только окончила пед, устроилась в школу. Артём метался между стройкой и ночными сменами на заводе. Мечтали о своём уголке, ребёнке, зелёной кухне с фартуком из кафеля. Вместо этого — обои с желтизной возле розетки, трещина в потолке, форточка, которую приходилось подпирать книгой.

— Опять твой батя звонил? — Лиза ворошила макароны с тушёнкой. На плите шипела кастрюля — кипятили воду для стирки. Стиралка у соседей сломалась на прошлой неделе.

Артём кивнул, глядя на её руки. Тонкие пальцы с облупившимся лаком, шрам от ожога на запястье — помнил, как она вскрикнула, когда опрокинула чайник в их первую зиму. Сейчас эти руки собирали волосы в конский хвост, поправляли очки, вытирали пот со лба. Ему вдруг захотелось запомнить каждую линию.

— Надо ехать, — сказал он вместо ответа. — Заказ на Ботанике. Три шкафа собирать.

Гараж номер 17

Борис Николаевич ждал у гаража в кожаном пальто, которое стоило как их годовая аренда. Артём вытер ладони о брюки, чувствуя, как стынет между лопаток. Тесть достал конверт.

— Здесь билеты в Сочи. На трое суток. Скажешь Лизе, что срочный вызов на монтаж в другой город. Пока ты там — я всё улажу.

Артём потрогал уголок конверта. Глянцевая бумага походила на ту, что используют для меню в ресторанах, где они ни разу не были.

— А если я откажусь?

Тесть усмехнулся. За его спиной висела табличка «Не парковаться» с ржавыми подтёками. Когда-то здесь был его первый цех, сейчас — сеть мебельных по всему Уралу.

— Ты же не дурак. Жить впроголод романтично только в сериалах. Через год она сама тебя бросит — когда поймёт, что ты так и останешься подсобником.

Красные цифры на счётчике

Лиза спала, свернувшись калачиком на краю кровати. Артём включил фонарик телефона, высвечивая квитанции на столе. Долг за свет — 8 340. За газ — 13 200. Справка от гинеколога, которую Лиза прятала в ящике: «Рекомендовано ЭКО после перенесённого воспаления». Он знал, сколько она откладывала из своей учительской зарплаты — по пятьсот рублей в месяц, в жестяную банку из-под кофе.

На кухне капал кран. Артём прислушался к звукам квартиры: храп соседа за стеной, гул холодильника, вой ветра в вытяжке. Здесь всё было пропитано их жизнью — трещина на потолке, похожая на карту Сибири, пятно от вина на обоях, где они праздновали повышение Лизы. Но Борис Николаевич прав — даже через десять лет они всё так же будут стирать в тазике.

Автовокзал в пять утра

Лиза провожала его в пальто поверх пижамы. В автобусе пахло бензином и мокрым войлоком.

— Возвращайся к ужину в воскресенье? — она поправила ему воротник, пальцы тёплые от чая. — Хочу испечь тот пирог с вишней, помнишь?

Артём кивнул, глотая ком в горле. Её волосы пахли дешёвым шампунем с ароматом яблока. Он вдруг вспомнил, как они выбирали его в «Магните» — смеялись над этикеткой с коровой.

Когда автобус тронулся, Лиза помахала рукой. Через грязное стекло он видел, как она поправляет резинку для волос, поворачивается к женщине с ребёнком на руках — наверное, объясняет, какой автобус идёт до центра.

Нотариальная контора на Толмачёва, 24

Адвокат Бориса Николаевича оказался молодым парнем в очках с синими линзами. Он щёлкал золотой ручкой, объясняя условия:

— После подписания вы обязуетесь прекратить любые контакты. В случае нарушения — полный возврат средств с процентами.

Артём смотрел на здание через дорогу — там, в парикмахерской «Людмила», Лиза стригла детей из их дома за полцены. Он часто видел её в окне, смеющейся с каким-нибудь пацаном, накрытой старенькой пелериной с рисунком уток.

— А если я не возьму деньги? — спросил он внезапно.

Адвокат замер. Борис Николаевич, разглядывавший часы в углу, медленно поднял голову.

Квартира номер 38

Лиза открыла дверь в фартуке, вытирая руки о полотенце. За её спиной Артём увидел стол — банка с вишнёвым вареньем, две тарелки с холодным супом, учебники по литературе в стопке.

— Ты... как ты? — она потянулась к его щеке, но остановилась, заметив выражение лица.

Он рассказал всё. Про миллион. Про гараж. Про билеты, которые сейчас лежат в мусорном баке на вокзале. Голос срывался, когда он говорил про ЭКО, про долги, про то, как боится стать для неё обузой.

Лиза молчала. На улице завывала сирена скорой. Где-то на верхнем этаже запел петух — соседи-таджики держали птиц на балконе.

— Папа звонил вчера, — наконец сказала она. — Предлагал работу в его офисе. Секретарём.

Артём почувствовал, как сжимается желудок. Лиза взяла его руку, повернула ладонью вверх. Шрам от циркулярной пилы пересекал линию жизни.

— Я отказалась. Сказала, что у меня уже есть работа — учить детей отличать Гоголя от Горького.

Открытый финал

Утром они проснулись от криков Нины Петровны. Кот стащил сосиски с её тарелки. Артём варил кофе в турке с отбитым носиком, Лиза напевала что-то под нос, раскладывая тетради.

На столе всё ещё лежал конверт от Бориса Николаевича. Внутри — билеты на поезд до Сочи и ключи от какой-то квартиры. Лиза взяла конверт, посмотрела на мужа. Потом медленно разорвала бумагу пополам, бросила в ведро для мусора.

— Завтра поедем к маме в деревню? — спросила она, наливая кофе. — Её печь нужно починить перед зимой.

Артём кивнул. Через окно пробивался тусклый свет — обещание ещё одного пасмурного дня. Где-то за стеной плакал ребёнок, скрипели тормоза трамвая, звенели бутылки в пакете у бомжа. Мир продолжал жить, не обращая внимания на их выбор.

Они так и не решили, что делать с миллионом. Но когда Лиза обняла его за талию, прижавшись щекой к спине, Артём вдруг понял: возможно, самые важные ответы не требуют слов.