— Он больше не пойдёт в эту дурку — муж хлопнул кулаком по пластиковой скатерти с пятном от борща

Пластиковые вилки звякнули о тарелки. Света замерла с кастрюлей в руках, чувствуя, как горячая ручка впивается в ладонь. За окном хлюпала слякоть сентябрьского утра, а на балконе сушились кроссовки Саши — те самые, с мигающими подошвами, которые они три месяца копили на распродаже.

— Ты с ума сошёл? — её голос дрогнул, соврав про себя: она знала. Знала с тех пор, как неделю назад застала Дениса за чтением форумов «сознательных родителей». Тех самых, где мужчины с аватарками в камуфляже советовали, как выращивать детей «вне системы».

Свекровь, до этого молча ковырявшая вилкой в селёдке под шубой, вдруг чмокнула губами:

— Дениска прав. Вон у Марины из храма дочь-второклашка домой принесла... это... как их... — она оглянулась на спящего на диване Сашку, понизив голос до шёпота, — презервативы! В портфеле!

Света поставила кастрюлю так, что брызги супа упали на фотографию в рамочке — они с Денисом на фоне «Ласточкиного гнезда», медовый месяц. Тогда, восемь лет назад, он носил её на руках по каменистым тропинкам, а сейчас сидел, сгорбившись, в застиранной футболке с потёртым логотипом «Уралхиммаша».

— Мама, — она сглотнула комок, — Саше же нравится в школе. Вон его друзья...

— Друзья! — Денис вскочил, задев коленом стол. Жидкость в стаканах затряслась, как в том фильме про землетрясение, что они смотрели в прошлое воскресенье. — Ты знаешь, чей сын этот его Колька? Уборщицы из твоего офиса! Которая в туалетах шваброй машет!

Света ощутила привкус меди на языке. В прошлом месяце, когда Колькина мама узнала, что Света работает бухгалтером, робко попросила помочь с налоговым вычетом. Они сидели в подсобке среди ведер с тряпками, и женщина, пахнущая хлоркой, плакала, рассказывая про алименты, про съёмную комнату в бараке возле свалки...

— А мы с кем общаемся, Денис? — она села, смотря на его руки — всё те же мозоли от гаечного ключа, но пальцы теперь постоянно нервно перебирали чётки. — Ты же сам говорил, что в цеху мужики только о футболе да о водке...

Свекровь шумно втянула носом воздух, доставая из сумки вязание — розовое, детское. Для племянницы, что ждала третьего ребёнка от алкоголика-мужа.

— У Марины муж программист, — сказала она, будто это объясняло всё. — Так они двоих детей дома учат. По интернету. Им даже учительница из Москвы по скайпу уроки проводит.

Денис кивнул, внезапно оживившись:

— Вот! Мы купим ноутбук в кредит, я уже смотрел...

— В кредит? — Света засмеялась горько, как смеялась вчера, когда считала квитанции за коммуналку. — Ты помнишь, сколько мы должны за летний лагерь? И за ту поездку в музей, куда Сашка так рвался?

На диване копошился Сашка, его дыхание стало неровным. Света знала — он проснулся пять минут назад и теперь притворяется спящим, как в тот раз, когда они ссорились из-за старой машины Дениса.

— А я научу его сам! — Денис ударил себя в грудь, заставляя дребезжать полки с дешёвым фарфором. — Математика, физика... Да я эти формулы в цеху каждый день применяю!

Света встала, подошла к окну. Во дворе, под облезлыми качелями, копошилась стайка детей. Колька в потёртых кедах бегал за мячом, крича что-то радостное. Его мать, та самая уборщица, сидела на лавочке с пачкой сигарет «Прима» и стареньким смартфоном — возможно, смотрела те же форумы, что и Денис.

— Знаешь, что директор говорила на собрании? — она повернулась, видя, как Денис ёрзает. — Что тем, кто на домашнем обучении, не выдают бесплатные учебники. И питание...

— Мы не нищие! — свекровь вдруг вскинула голову, и спицы звякнули как оружие. — В наше время...

— В ваше время, — Света перебила впервые за десять лет, — в ваше время квартиры бесплатно давали. А вы сейчас на пенсию посмотрите — хватает?

Молчание повисло, как обои, что отклеились над диваном после прошлогоднего потопа у соседей. Денис мрачно ковырял ногтём трещину в пластиковом столе — ту самую, что появилась, когда он пытался починить микроволновку.

Сашка сел, спустив босые ноги на пол. Его пижама с Человеком-пауком висела мешком — куплена на вырост, как и всё в этом году.

— Пап... — он посмотрел на отца тем же взглядом, что когда просил щенка, — а как же экскурсия в пожарную часть? Ты же обещал...

Денис сглотнул. Света видела, как напряглись его скулы — знакомый жест с тех пор, как завод сократил премии.

— Мы... — он начал, но в дверь позвонили. Троекратно, настойчиво — их ритм Света узнала сразу.

Колькина мать стояла на площадке, пахнущая дезодорантом «Шарм», которым перебивала запах хлорки. В руках она сжимала потёртый конверт.

— Извините, Светлана Петровна... — она протянула конверт, избегая взгляда. — Это вам. Сашенька забыл в классе.

Света взяла листок с аппликацией — грузовик из цветной бумаги. На обратной стороне корявым детским почерком: «Лучшему папе на свете».

Два дня спустя. Разговор в подъезде

— Я не позволю! — Денис швырнул рюкзак на пол, рассыпая тетради с наклейками. — Они там... — он задохнулся, тыча пальцем в листовку с приглашением на школьный «День толерантности», — это что за похабщина?!

Света подняла бумагу, где под смайликами и радугами было расписано выступление детского театра. В углу — печать школы и подпись завуча, которая в прошлом году выгоняла учительницу за то, что та пришла в брюках.

— Это про то, чтобы не дразнить детей в очках, — она осторожно сказала, гладя Сашкину рубашку. Тот сидел на кухне, рисуя в тетради танки — те самые, что видел у Кольки.

Денис схватил куртку:

— Иду к директору. Пусть объяснит, на какие деньги они эти... — он махнул листовкой, — мероприятия проводят. Может, снова «добровольные взносы» собирают?

Дверь захлопнулась. Света присела, собирая тетради. На обложке дневника Сашка нарисовал их всех троих — папу с гаечным ключом, маму с калькулятором, себя между ними. Сверху кривыми буквами: «Хочу как Колька — 5 по физре».

В подъезде зазвучали голоса. Света выглянула в глазок: Денис стоял перед Колькиной матерью, которая несла вёдра с тряпками. Женщина что-то горячо говорила, показывая на верхние этажи. Денис слушал, сначала нахмурившись, потом вдруг снял кепку, как делал у памятника отцу на кладбище.

...

Когда он вернулся, лицо его было серым, как бетонная стена цеха.

— Они... — он сел, смотря на спящего Сашку, — директор сказала... Что если мы заберём документы, то... — он замолчал, вертя в руках ключ от заводского шкафчика.

Света ждала. Знала, что завтра будет собрание у завуча, послезавтра — звонок из соцслужб. Но сейчас молчала, как молчала, когда он плакал в подушку после смерти отца.

— Она сказала, — Денис выдохнул, — что домашнее обучение — для инвалидов. Или... — он посмотрел на Сашкины кроссовки, — или для тех, у кого родители с деньгами.

На кухне затикали часы — подарок на свадьбу от свекрови. В них давно села батарейка, но чинить было дорого.

— А Колькина мать... — Денис вдруг заговорил быстро, — она попросила помочь с документами в соцзащиту. Говорит, им могут квартиру дать как малоимущим. Если я с завода справку принесу...

Света кивнула. Завтра она отнесёт Сашку в школу — пусть хоть день походит. А там... Она посмотрела на экран телефона, где горело смс от классной руководительницы: «Приходите завтра, обсудим индивидуальный план».

Сашка во сне обнял плюшевого динозавра — подарок Кольки на день рождения. На улице завыл ветер, обещая ранние заморозки. Где-то в подъезде хлопнула дверь, и эхо покатилось по бетонным ступеням, как мяч, за которым бежали два мальчика — один в светящихся кроссовках, другой в стоптанных кедах.