— Ты женишься на ней, а сердце всё равно моё — Лика, первая любовь

Дождь хлестал по стёклам автобуса, превращая панельные девятиэтажки за окном в размытые пятна. Максим прижал лоб к холодному стеклу, пытаясь унять пульсацию в висках. В кармане пиджака жгло обручальное кольцо — через три дня венчание, а он вместо примерки костюма ехал на другой конец города. На смс «Надо встретиться» от незнакомого номера ответил сразу, будто всё ещё боялся пропустить её сообщения. Как тогда, восемь лет назад.

Часть 1: Стеклянные бусы

Она ждала под выцветшим козырьком остановки, кутаясь в болоньевую куртку с потёртыми локтями. Тот же жест — поправлять прядь чёрных волн, убегающих из-под капюшона. Когда автобусные фары высветили её профиль, Максим почувствовал, как сжимается диафрагма.

— Привет, солнышко. — Лика улыбнулась уголками губ, будто они расстались вчера. — Не похоже, что обрадовался.

Он молча взял её сумку — ту самую, с выгоревшими цветами, которую она таскала ещё в институте. В кафе «У Василия», где раньше пили дешёвый капучино, теперь висела неоновая вывеска «Coffee & Business».

— Вернулась насовсем? — Максим водил ложкой по пене раф-кофе. Сахар не перебивал горечь.

— Папа умер. Маме одной в доме тяжело. — Она достала сигарету, вспомнила про запрет, сунула обратно. — А ты... Слышала, женишься. На той самой, с курсов английского?

Он кивнул. Картинка из прошлого: Катя в белой шубе выходит из Audi A6, пока он с Ликой толкаются у остановки, пытаясь согреть друг друга дыханием.

— Помнишь, как ты ревновал? — Лика тронула его рукав. На мизинце блеснул тонкий рубчик — шрам от пореза, когда они мастерили новогодние игрушки в общаге. — Говорил, что она для тебя как стеклянная бусина — красивая, но холодная.

Часть 2: Долги

Квартира Кати пахла восковыми свечами и новым паркетом. Максим, снимая мокрые кроссовки у порога, машинально вытер подошвы об штанины — привычка из детства, когда мать орала за грязь на вымытом полу.

— Опять к тем своим? — Катя стояла в дверях кухни, обхватив локти. На фартуке вышивка «Идеальная невеста» — подарок её матери. — Твой бывший одногруппник Сергей опять в запой ушёл. Жена звонила, просила уговорить лечиться.

Максим молча разглядывал золотую ветвь на обручальном кольце. Катина мать настояла на индивидуальном дизайне — «чтобы сразу видно было уровень».

— Знаешь, мама предложила... — Катя села напротив, аккуратно разглаживая салфетку с вензелями. — После свадьбы продать твою однушку. Доплатим за двушку в нашем районе.

— Это бабушкин дом. — Максим почувствовал, как холодеют пальцы. — Там же мастерская...

— Дорогой, ты же не будешь вечно сантехником работать? — Её смешок звенел хрустальными подвесками люстры. — Папа договорился о вакансии менеджера в его компании. Нужен только диплом о высшем...

Он встал, чтобы не слышать продолжения. За окном маячил силуэт пятиэтажки, где Лика сейчас разгружала коробки с отцовскими книгами. Помнил, как она смеялась над его дипломом сварщика: «Зато руки золотые, а не как у этих мажоров с их корочками».

Часть 3: Свидетели

Венчальное платье Кати занимало всю спальню. Максим осторожно обошёл белоснежную гору, поправляя галстук, который душил сильнее, чем мысли о завтрашнем дне. В коридоре гулко спорили голоса:

— Я не позволю, чтобы на фото был этот алкоголик! — Катина мать стучала каблуком по плитке. — У нас губернатор будет, а ты хочешь, чтобы твой свидетелем был...

— Сергей спас меня от падения с лесов в прошлом году. — Максим вышел, чувствуя, как горит лицо. — Он будет рядом.

Теща оценивающе осмотрела его дешёвый костюм: — Тогда пусть побреется. И купит новый пиджак. Этот воняет сигаретами.

Когда хлопнула дверь, Максим достал телефон. В ленте мелькнуло фото Лики — она красила скамейку у нового сквера, в заляпанной краской спецовке. Подпись: «Возрождаем наш двор». Комментарий Сергея: «Лучше прежней бригадирши не было».

Часть 4: Окна напротив

Ночь перед свадьбой Максим провёл в бабушкиной квартире. Через двор, в окне напротив, горел свет — Лика разбирала коробки. Она махала ему, показывая найденную старую гирлянду. Потом принесла два стакана чая, открыла форточку:

— Помнишь, как перекрикивались через двор? — Её смех унёсся в морозную мглу. — Ты тогда признался в любви под аккомпанемент матерных криков дяди Коли!

Максим облокотился о холодный подоконник. Внизу скрипели качели, где они целовались в шестнадцать. Сейчас там висел плакат «Элитный жилой комплекс» с улыбающимися людьми, непохожими на соседей.

— Завтра... — начал он.

— Знаю. — Лика прижала ладонь к стеклу. — Просто... Если скажешь «нет» — я буду здесь. Если «да»... Ты знаешь, где я живу.

Он наблюдал, как её силуэт растворяется в темноте, и думал о том, как Катя красила бы ногти в этой комнате, переделывая всё под «евростандарт».

Часть 5: Колокола

Утром снег запорошил стрехи церкви. Катя в жемчужной фате выглядела как картинка из глянца. Её отец щёлкал затвором зеркалки, торопя священника.

— Жених готов? — Батюшка взглянул на Максима, бледнеющего под звон колоколов.

В дверях мелькнул чёрный капюшон. Лика, с красными от ветра щеками, поставила в угол ведро с замерзшими розами — те самые, бабушкины, что цвели у них во дворе. Она поймала его взгляд и улыбнулась, как тогда, в автобусе.

Катин голос дрогнул: — Максим? Ты...

Он посмотрел на золотое кольцо, вспомнил запах краски и ржавые качели. За окном завывал ветер, срывая снежные вуали с крыш — будто сам город замер, ожидая выбора.