Как это не можете? Это же ваша мать. Вы плакали у неё в палате, а теперь не хотите хоронить? – Ирина задохнулась от негодования

Ирина Викторовна, терапевт с пятнадцатилетним стажем, отложила ручку, встала из-за стола и мельком посмотрела на свое отражение в зеркале, спрятанном за створкой шкафа в ординаторской. Выправила медицинский колпак, поправила выбившуюся прядь седых волос и без лишнего шума вышла в коридор.

Дверь четвёртой палаты была приоткрыта. Войдя, Ирина увидела возле кровати лежащей Анны Ивановны Мироновой молодого мужчину — сына пациентки. Он стоял сгорбленный, тихо что-то шептал, глухо вздыхал. Ирина сразу поняла, что женщина умерла: глаза закрыты, рот приоткрыт, дыхания нет.

Обозрев палату, она заметила, что одна койка пустует, а на другой — пожилая пациентка, которая, поймав взгляд Ирины, тихо поманила её рукой. Подойдя, женщина прошептала:

— Он уже десять минут стоит и вздыхает. Хотел никого не тревожить, просил отпустить проститься самому…

Ирина вернулась к сыну умершей.

— Нужно унести её, другие пациенты волнуются… — начала она, но мужчина резко повернул к ней заплаканное лицо, покрасневшее от напряжения.

— Ваша мама умерла. Этого не изменить, — тихо сказала Ирина.

Мужчина всхлипнул.

— Отчего её лечили? — спросил он хрипло.

— Обычно спрашивают, от чего человек умер, — Ирина вздохнула. — Пойдёмте в ординаторскую, я всё подробно объясню.

Она развернулась к двери, но мужчина схватил её за руку.

— Что вы себе позволяете? Пустите меня! Мне больно! — повысила голос Ирина, отрывая руку от его крепкого захвата.

— А вы почему позволили ей умереть? Она никогда не болела! — срываясь на всхлип, произнёс мужчина, пряча лицо в ладони.

— Если мама не жаловалась вам — это не значит, что была здорова, — сурово сказала Ирина. — Может, она щадила вас, не хотела беспокоить. Она две недели лежала у нас, а вы не пришли ни разу. Теперь же пришли плакать.

— Я не знал, был в командировке. Соседка сегодня сказала, — голос стал спокойнее.

— Пойдёмте в ординаторскую, — повторила Ирина, но мужчина не двинулся с места.

Она вышла, чтобы оформить необходимые документы. Сын Мироновой ушёл, не зайдя к врачу. Медсестра Лена сказала, что он вышел, и не вернётся в больницу сегодня.

Ирина понимала, что реакция на потерю близкого человека бывает разной, и надеялась, что мужчина, которого звали Игнат, просто отошёл от шока.

Но спустя два дня из морга позвонили с вопросом, почему никто не забирает тело и что делать дальше.

— Как это никто не явился? — Ирина вспомнила рыдающего в больничной палате мужчину. — Я разберусь, — ответила она и нажала отбой.

Она нашла в карте пациента номер телефона Игната — ближайшего родственника. После нескольких безуспешных попыток дозвониться, на другом конце трубки раздался хриплый и глуховатый голос в состоянии опьянения.

— Что вам надо?

— Я лечащий врач вашей матери. Вы собираетесь её хоронить?

— Я… не могу… — выговорил голос.

— Как это не можете? Вы что, напились и забыли? Это же ваша мать. Вы плакали у неё в палате, а теперь не хотите хоронить? — Ирина задохнулась от негодования. — Тело бесплатно хранится в морге семь дней, дальше придётся оплачивать хранение или утилизировать по закону…

— Вы угробили мою мать, а теперь звоните… — прервался голос, а затем раздались гудки.

— Хам! — прошипела Ирина. — Это как нужно напиться, чтобы забыть похоронить собственную мать?!

Она видела в своей практике разное — грубость, безразличие, страх и горе. Но такое равнодушие казалось ей невозможным.

Постаравшись взять себя в руки, Ирина решила, что завтра снова позвонит, напомнит. Но следующий день оказался таким же занятым, что она забыла. Из морга звонков не поступало, и врач подумала, что, может быть, сын всё-таки забрал мать.

Однако случай не выходил из головы.

Как хоронила свою мать

Отношения между Ириной и её матерью всегда были сложными. Мама была строгой женщиной — воспитывала Ирину одна, с железной дисциплиной. Даже в старших классах мать запрещала возвращаться домой после девяти вечера, не разрешала красить волосы и носить яркую одежду. Слёзы и уговоры не имели эффекта.

Ирина с трудом отстояла право поступить в медицинский институт, несмотря на мамины упрёки.

На летних каникулах она работала санитаркой, чтобы купить себе новое платье и обувь, но радость была недолгой: мама упрекала, что дочь не отдает ей заработанные деньги, а тратит на «пустяки». Отношения с матерью оставались натянутыми.

В университете Ирина забеременела и сбежала из дома, чтобы не слышать упрёков. С однокурсником они жили на съемной квартире. Он согласился на брак, когда у Ирины случился выкидыш, и они поженились.

Но когда она снова забеременела, Володя, муж, изменил ей. Она застала его с другой женщиной. Оставаться с ним и возвращаться домой к матери было невозможно. Володя ушёл, Ирина осталась одна с сыном Никитой.

Свекровь помогала ухаживать за внуком, но близких отношений у них не было. Ночью Ирина работала, днем заботилась о Никите.

Однажды соседка рассказала Ирине, что мама серьёзно заболела и лежит в больнице. Ирина поехала к ней и попыталась восстановить связь, просила мать лечь в больницу поближе, но та отказалась.

Приходилось ездить через весь город к маме. Иногда мать не узнавала Ирину, обвиняла её в неблагодарности и уходила прочь. Было больно, но Ирина понимала, что мама больна и не контролирует себя.

Когда мама окончательно слегла, Ирина с Никитой переехали к ней, чтобы быть рядом круглосуточно. В редкие светлые моменты они разговаривали, плакали и просили прощения друг у друга. Однажды ночью Ирина сидела рядом до самого последнего вздоха матери — и обид уже не было.

Несколько дней спустя

Случай с сыном умершей пациентки заставил Ирину снова задуматься о своём опыте.

На Радоницу она поменялась сменами и утром отправилась на кладбище. Теплый ясный день, воздух свежий. Ирина убрала засохшие цветы и положила новые на могилу матери. Со снимка на памятнике мама смотрела строго — но без суровости.

У выхода с кладбища она встретила Игната. Мужчина разговаривал с кем-то по телефону и заметил Ирину.

— Постойте, — окликнул он её.

Она остановилась и обернулась.

— У вас тоже кто-то умер? Простите, я тогда напился и наговорил вам лишнего… — начал он извиняться.

— Сегодня Радоница, принято навестить родителей, — ответила Ирина.

— Я не знал. Девять дней. Я на машине, подвезу вас? — предложил Игнат.

Ирина заметила, что на остановке собралось много людей, и представила душный автобус. Согласилась.

— Наверное, думаете, я пьяница? — спросил Игнат, выезжая в город.

— Именно так и думала, — честно призналась Ирина, отвернувшись к окну.

— Я вообще не пью. Попытаюсь объяснить. Мне всегда казалось, мама меня понимала, была лучшим другом. Но когда я влюбился в женщину с ребёнком, мама стала против свадьбы: «Или я, или она». Мы расстались, я ушёл. Много лет не общались. А когда она заболела… — он замолчал.

— Так вы не простили её и не спешили хоронить? — спросила Ирина.

— Простил! — воскликнул Игнат. — Обидно, что ушла так быстро, я не успел сказать… — он ударил ладонью по рулю.

— Вы хотели наказать маму за разрушенное счастье, а наказали себя. Теперь до конца дней будете жалеть, что не сказали, что простили и любите. Постарайтесь простить себя и станет легче.

— Вы будто читаете мои мысли, — улыбнулся Игнат.

— Просто у меня была похожая история. Мы с мамой помирились, хотя она перестала меня узнавать.

— Давайте поедем ко мне. Девять дней — тяжело одному, — попросил он.

— Я не могу, сын из школы скоро придёт…

— Большой уже, ненадолго, только сегодня. Мама была бы рада, — настаивал Игнат.

— Вы считаете, я угробила вашу мать. — Ирина напомнила.

— Да бросьте. Я же попросил у вас прощения. Прошу…

Ирина не нашла возражений. За столом Игнат почти не пил, рассказывал о себе. Она удивлялась их параллелям. Когда собрала вещи, Игнат предложил отвезти её домой.

— Не надо, сама доберусь, — ответила она.

— Я почти не пил. Странные вы женщины, жалуетесь, что мужчины не помогут, а как предложишь — отказываете, — усмехнулся Игнат, глядя ей в глаза.

Ирина смутилась.

— Знаете, как бы мы ни обижались на наших мам, они нас очень любили. Наша встреча не случайна. Давай перейдём на «ты», — добавил Игнат.

Она улыбнулась. При других обстоятельствах их пути не пересеклись бы. Найти человека, который тебя понимает без слов — редкое счастье.

«Человек — не остров, а часть материка. Всем нужна поддержка, чтобы справляться с трудностями». — звучали в душе слова Ричарда Брэнсона.

Ирина почувствовала облегчение — в этом новом знакомстве, в том, что даже самые сложные отношения можно попытаться понять и простить.