— Ты или она, решай сейчас — кричала Ольга в трубку, а я застыла с ключами в руке, не решаясь открыть дверь своей же квартиры — Любовница мужу по работе

Дождь стучал по подоконнику съёмной двушки в Люберцах, где мы с Сергеем ютились уже третий год. Ипотека на его мамин дом в Подольске висела гирей, а моя учительская зарплата уходила на лекарства свекрови. В тот вечер я как раз пересчитывала сдачу из жёлтого конверта, когда телефон завибрировал. Незнакомый номер. Женский голос выдохнул: «Вы же умная женщина, Наталья Петровна. Отпустите его».

Сковорода с подгоревшей гречкой зашипела громче. Я помню, как пальцы сами сжали деревянную лопатку — ручка треснула посередине. Потом были часы метаний между шкафом с его вещами и зеркалом в прихожей, где наша свадебная фотография пылилась за вазой из икеи. Тридцать семь лет, морщины у глаз глубже, чем у него в тридцать девять. Рубашки, которые я гладила по субботам, пахли теперь чужими духами.

«Она младше меня на пятнадцать лет. И у неё мерс»

Сергей признался через два дня, когда я положила перед ним распечатку смс. Не оправдывался, не плакал — просто сидел, обхватив голову руками, и бубнил что-то про отдел логистики и командировки в Сочи. «Ты же сама говорила, что у нас нет денег на ребёнка», — вдруг выпалил он, и тогда я впервые за десять лет швырнула в него чашкой. Фарфоровый осколок застрял в обоях над диваном.

Свекровь узнала первой. Привезла мне банку солёных огурцов и, ковыряя ложкой в салате оливье, сказала: «Мужик — он как автобус. Пока везешь — твой. А сломается — другой подвезёт. Ты ж не дура, Наташка». Её холодильник в хрущёвке мы оплачивали вместе с квартплатой. На следующий день я поехала к Ольге — той самой из логистики.

Её квартира в ЖК «Алые паруса» пахла дорогим кофе и новым паркетом. Девушка в розовом халате открыла, не спрашивая кто. «Я думала, вы… другая», — смутилась она, поправляя золотой браслет на тонкой руке. На кухне с мраморной столешницей валялась раскрытая папка с моими фотографиями. «Он говорил, что вы… ну, в общем, не вместе уже год», — Ольга теребила край салфетки с логотипом фитнес-клуба.

Мы пили латте из её кофемашины за 90 тысяч, пока она рассказывала про их поездку в Грузию и кольцо с сапфиром. «Серёжа обещал, что…» — начала она, но я перебила, показав скриншоты его переписки с коллегой из Твери. Всю дорогу до метро трясло как в лихорадке.

Соседский сорокалетний юбилей

На следующий день соседка снизу позвала на юбилей. В её однокомнатной квартирке, заставленной банками с консервацией, мы с Сергеем сидели по разные стороны стола. Он пытался поймать мой взгляд, пока тётя Люся рассказывала про операцию на венах. Когда зазвучал «Синий иней», я вдруг вспомнила, как мы танцевали этот хит на свадьбе у его друга. Тогда он прошептал: «Ты пахнешь как моё детство» — его мама всегда держала на кухне пучки мяты.

«Давай попробуем сначала», — просипел он позже у лифта, пахнущий «Балтикой 9». Я молча протянула ему квитанцию за свет — 3 456 рублей. Его пальцы дрогнули, когда брал бумагу.

Ольга начала звонить по утрам. Сначала извинялась, потом плакала, потом кричала, что беременна. «Он же вам врёт! — рыдала она в трубку. — Вчера клялся, что вы просто делите квартиру!». Я слушала, разглядывая трещину на потолке, похожую на карту МКАД. Свекровь тем временем требовала привезти её на выходные — сказала, хочет пирогов с капустой.

Чёрная пятница в «Ашане»

Мы столкнулись нос к носу у полки со скидочным постельным бельём. Ольга толкала тележку с дорогим вином и упаковкой памперсов. «Это… для племянника», — пробормотала она, краснея. Я кивнула, сгребая в руки три пачки гречки по акции. Потом не выдержала:

— Он всё ещё платит за ваш фитнес?
— Нет. Сказал, что… что у вас проблемы с деньгами.
— А кольцо с сапфиром настоящее?
— Стекло. Проверяла у ювелира.

Мы молча разошлись у кассы. На выходе она вдруг крикнула: «Он и ей в Твери обещал развод!». Я шла домой под дождём, считая трещины на асфальте. Десять лет назад мы с Сергеем мечтали о машине и даче. Теперь я мечтала выплатить ипотеку до пенсии.

В ту ночь он пришёл пьяный. Упал на пороге, бормоча что-то про премию и кредит на новую машину. Пока тащила его в душ, заметил следы на шее — точно такие же, как в прошлом месяце у Ольги. Тёплая вода стекала по его спине, оставляя мокрые дорожки на кафеле, которое мы клали вместе в первую годовщину.

Финал без салюта

Сегодня утром пришло два сообщения. От Ольги: «Я всё рассказала его маме. Она сказала, что вы сами виноваты». От свекрови: «Наташ, привези те таблетки, а то с сердцем плохо. И котлеток своих».

Сергей спит на диване, пахнущий дешёвым коньяком. Я пишу заявление на отпуск за свой счёт — надо везти свекровь в больницу. За окном воет дворник, сметая прошлогодние листья и пустую пачку «Бонд». Где-то там Ольга, наверное, уже выбирает новое кольцо. А я считаю дни до зарплаты и думаю, хватит ли денег на ремонт стиралки.

Иногда кажется, что мы все — я, она, та тётя из Твери — просто переходящие призы в его бесконечной гонке за чем-то, что он сам не может назвать. А может, это мы бежим, подбирая обломки чужих обещаний, как ту самую треснувшую чашку, осколки которой до сих пор торчат в стене над диваном.