— Ты отдал всё ему, а нам с детьми куда? — кричала Алла, хлопая папкой с документами об стол

Пластиковый стаканчик с чаем задрожал, когда она швырнула на кухонный стол папку. Желтые листы с печатями выскользнули наружу, зацепившись за пятно от варенья. За окном хлопья мартовского снега прилипали к грязному стеклу, а в раковине тикал кран — тот самый, который Сергей обещал починить ещё в прошлом месяце.

— Ты вообще понимаешь, что сделал? — голос сорвался на визг. Алла сжала виски, пытаясь выдавить из головы циферблат будильника: ровно час назад она рылась в старом серванте в поисках свидетельства о рождении дочери. Вместо него нашла договор дарения с подписью мужа. Датированный прошлым четвергом.

Сергей сидел, сгорбившись на табуретке, его рабочие сапоги оставляли мокрые следы на линолеуме. Он крутил в пальцах сигарету, даже не пытаясь развернуть её.

— Ну говори же! — Алла ткнула ногтем в расплывшуюся подпись. — Это правда? Ты передал мастерскую Диме? Всю? С оборудованием? С контрактами?

— Надо было помочь... — муж пробормотал в пол, отводя взгляд к заляпанному жиром холодильнику. За его дверцей маячили три пакета молока и банка солёных огурцов — продуктовый запас до следующей зарплаты.

Алла схватилась за спинку стула. Пятнадцать лет. Ровно столько прошло с тех пор, как они вдвоем таскали мешки с цементом по субботам, пока соседи по общаге смеялись над их «гаражным бизнесом». Теперь у Сергея было шесть бригад, два подряда на ремонт школ и этот проклятый офис в бизнес-центре, который он заложил ради кредита на лечение матери.

— Помочь? — она засмеялась резко, как щелчок затвора. — Твоему брату, который три года назад уволил меня без выходных? Который сейчас разъезжает на твоём же джипе? Ты знаешь, сколько мы должны за коммуналку? Вчера Сашке в школе сказали, что экскурсию в музей оплачивают только те, у кого нет долгов!

Сергей резко встал, задев коленом стол. Оловянная кружка с какими-то болтами грохнулась на пол.

— Не смей трогать Димку! — в его глазах вспыхнуло то самое упрямство, из-за которого он когда-то бился с чиновниками за каждый тендер. — Это он меня вытащил, когда ты после родов валялась в депрессии! Он закладывал свою машину, чтобы я тебе кольцо на десятилетие свадьбы купил!

Алла медленно опустилась на стул. Через тонкую стенку доносился плач соседского ребёнка. Вспомнилось, как Дима приезжал к ним в роддом — принёс коробку дорогих конфет и тут же попросил Сергея стать поручителем по кредиту.

Коричневые пятна на потолке

Ночью Алла ворочалась на диване, куда перебралась после ссоры. Сквозь щель в дверях видела, как Сергей листал что-то на телефоне — синий свет экрана выхватывал морщины вокруг глаз. Те самые, что появились после того, как три года назад он взял подряд на ремонт муниципальной поликлиники. Тогда же начались задержки платежей, визиты коллекторов, их переезд из собственной трёшки в эту двушку на окраине.

Утром, пока Сергей ворчал в ванной, Алла полезла в верхний ящик комода. Под стопкой его поношенных носков нашла пачку квитанций: оплата штрафов за незаконную парковку, счета из автосалона, распечатанные скрины переписки с кем-то Леной из отдела кадров. Последнее сообщение: "Дим, договор подписан. Спасибо, родной".

— Ты следишь за мной? — Сергей замер в дверях с бритвой в руке. На щеке краснела царапина.

— Я пытаюсь понять, когда мой муж превратился в тень своего брата. — Алла бросила распечатку на кровать. — Ты теперь даже смс от него скрываешь?

Он молча вышел, хлопнув дверью. Через час, когда Алла собирала дочку в школу, раздался звонок. Голос Димы звучал так, будто он улыбался:

— Аллочка, ты не сердись на Сережу. Это временные трудности. Кстати, заходи в мастерскую — новые образцы плитки привезли, тебе же ремонт делать.

Осколки кафеля

Мастерская располагалась в том самом гараже, где они начинали. Алла шла мимо знакомых ворот с отслоившейся краской, сжимая в сумке диктофон. Внутри пахло смолой и пылью. Дима в дорогом свитере разговаривал по телефону, развалившись в кресле перед новым компьютером.

— А, невестка! — он жестом предложил сесть. — Сережа говорил, ты расстроилась из-за формальностей. Да ладно, какая разница, на кого оформлено? Вы же семья.

Алла провела пальцем по столу. След остался чёткий — видимо, уборщицу Дима тоже «оптимизировал».

— Дима, у тебя есть дети? — спросила она вдруг. — Представь, что завтра твой сын придёт в школу в стоптанных кроссовках, потому что ты отдал свои деньги чужому человеку.

Брат мужа замер, потом медленно достал из ящика папку:

— Вот трудовой договор. Сергей остаётся директором. Просто активы теперь под моим контролем — так надежнее. Наследники, кредиторы...

— Наследники? — Алла вскочила. Гудели вибраторы бетона за стеной. — Ты уже делишь то, что мы с ним строили? Пока он ночует на стройке, чтобы заплатить за твои новые офисы?

Дима вдруг стукнул кулаком по столу. На пол посыпались скрепки.

— Хватит! Ты всегда считала меня паразитом! А кто оплатил твои роды в частной клинике? Кто дал денег, когда твоя мать сгорела от рака? — Он тыкал пальцем в воздух, и Алла вдруг поняла: этот жест точь-в-точь как у Сергея.

По дороге домой она зашла в «Пятёрочку». Пока выбирала сметану подешевле, услышала за спиной:

— Алла? Это ты?

Ольга, их бывшая соседка по общаге, сверкала новыми ногтями с дизайном. За её спиной мальчик лет двенадцати толкал тележку с красной икрой и лососем.

— Слышала, вы с Серёжей бизнес расширяете? — Ольга снисходительно оглядела её потёртую куртку. — Мы у Димыча в коттеджном посёлке дом отделывали. Он нам скидку сделал как родне.

Трещина в фундаменте

Сергей вернулся под утро. Алла сидела на кухне с распечаткой банковских переводов — оказывается, за последний год он перечислил Диме 3,4 миллиона рублей. «Кредитные средства», гласила пометка.

— Объясни. — Она поставила между ними кружку с остывшим чаем. — Или я завтра же подаю на развод и требую свою долю.

Муж тяжело опустился на стул. В свете лампы видно было, как поседели виски.

— В прошлом году... — он закашлялся. — У Димки нашли опухоль. Доброкачественную, но операция дорогая. А потом эти идиоты из налоговой начали проверку...

Алла смотрела, как дрожит его рука с сигаретой. Та самая рука, что когда-то нежно гладила её живот, когда ногами Сашки толкалась изнутри.

— Почему ты мне не сказал?

— Ты бы настояла на продаже квартиры. — Сергей потушил окурок в блюдце. — А я обещал отцу перед смертью...

Она расплакалась. Сергей попытался обнять её, но она отстранилась. За окном завыла скорая — кто-то в их районе снова не дождался бесплатной «неотложки».

На следующий день Алла отпросилась с работы. Пока Сергей был на объекте, собрала документы: фотографии их первых объектов, старые договоры, даже смс-переписку, где Дима просит деньги «до зарплаты». Юрист в Legal Aid сказал, что шансы есть. Но суды в России длятся годами.

Вечером зашла Дима. Нёс коробку дорогих конфет, как тогда в роддоме.

— Давай мириться, — протянул он. — Сережа сказал, ты хочешь квартиру. Мы с братом оформим на тебя...

Алла молча взяла коробку. Потом аккуратно поставила её на подоконник рядом с чахнущим фикусом.

— Знаешь, Дима, — она посмотрела на фотографию дочери в школьной форме. — Я тут вспомнила, как ты в шестом классе Сережу от двоих гопников защитил. С тех пор он верит, что ты его спасаешь. А я вот думаю — может, это ты всё время тонул. И тянул его за собой.

Дверь захлопнулась громче, чем нужно. Алла достала телефон, набрала номер юриста. В окне отражалось её лицо — такое же уставшее, как у Сергея, но с новыми морщинами упрямства у губ.

На кухне зашипел чайник. Скоро придёт дочь с тренировки, надо будет гладить ей форму. А завтра — встреча с кредиторами. И выбор: биться за прошлое или начать новое. Или найти какой-то третий путь, который она ещё не придумала.