— Ты уволишься, или я сама поговорю с твоим начальством! — свекровь вцепилась в край стола, лицо багровое от злости

Пластиковый стаканчик с чаем дрожал в моих руках, оставляя мокрые круги на отчете за март. Через тонкую стенку кухни доносился плач Данилки — видимо, проснулся от криков. Я вдохнула запах подгоревшей гречки из мультиварки и посмотрела на часы: 19:47. Еще сорок минут до дедлайна по презентации, которую я не успею сделать, если не вернусь к ноутбуку через пять минут.

— Мама, вы же сами говорили, что работа — это благословение, — голос мужа из-за моей спины звучал вяло, будто он уже проиграл этот бой до начала. Его рабочие ботинки с комьями засохшего цемента стояли у порога, как всегда — на моей стороне коврика.

Свекровь Лидия Петровна резко встала, задев локтем банку с пшеном. Желтые зерна рассыпались по линолеуму 90-х годов, который мы с Сергеем так и не смогли заменить после свадьбы. Ее фигура в синем халате с выцветшими ромашками заполнила крохотную кухню нашего панельного гнезда.

— Благословение, когда невестка в шесть утра убегает? Когда мой внук последний раз домашние котлеты ел? — она ткнула пальцем в кастрюлю с дошираком. — Сергей на стройке пашет, а ты тут в своём «офисе» кнопки жмёшь! Тебе мужик квартиру в ипотеку тягает, а ты даже пельмени сварить не можешь!

Сквозь щель в двери увидела экран ноутбука — коллеги из чата слали вопросики. «Аня, ты где? Клиент звонит». Я сглотнула ком в горле. Эти тридцать тысяч рублей моей зарплаты были нашей страховкой от просрочек по кредиту, но попробуй объясни это женщине, чья пенсия меньше МРОТ.

Вторник. 23:14

Сергей храпел, повернувшись к стене. Я водила мышкой по экрану, проверяя последние правки. Свекровь спала на раскладушке в гостиной — «пока вы не наведёте порядок в семье». Ее сумка с вязанием и таблетками занимала половину дивана.

— Сереж... — я дотронулась до его плеча. — Может, поговорим?

— Опять? — он не поворачивался. — Мама права. Данилке три года — пора бы уже с садом определиться. А ты даже справки не собрала.

— Я же просила — возьми отгул, съездишь в управу...

— У меня объект горит! — он резко сел, и пружины кровати заскрипели. — Ты думаешь, я мечтал в тридцать пять подъезды шпаклевать? Это ты хотела квартиру в Москве, а не у моих родителей в Электростали!

Я потянулась к тумбочке за каплями от давления. Завтра нужно было сдавать отчёт по логистике, договариваться о переводе на удалёнку, звонить маме в больницу... Список на стикере множился, как папка «Срочно» на рабочем столе.

Среда. 07:15

— Маша из сорок пятой квартиры вчера внука привела, — свекровь стучала половником по краю раковины. Вода с пеной Fairy лилась на мою любимую кружку с котиком. — Так у них няня с педагогическим! А ты моего кровиночку в этот... как его... садик-конуру сдаёшь!

Данилка раскидал кашу по столу, измазав в банане мой ежедневник. Я пыталась одной рукой стереть пятно салфеткой, другой — ответить на сообщение начальницы: «Перенесите встречу с поставщиками на 16:00».

— Лидия Петровна, там сейчас новые стандарты... — начала я, но она перебила, выдернув планшет из моих рук:

— Стандарты! В наше время дети на молоке с рынка росли — и ничего! А ты тут со своими «стандартами» мужа довела до язвы!

Сергей молча завязывал шнурки, глядя в пол. Его телефон на столе показал уведомление из банка: «Просрочка платежа по кредиту 14 230 руб.».

Четверг. 18:03

— Анна Валерьевна, клиент недоволен задержкой поставки, — голос менеджера по продажам резал ухо. Я прижала телефон плечом, пытаясь открыть ключом дверь. Из квартиры пахло жареной картошкой — неожиданно. — Вам нужно...

— Мамочка! — Данил виснул на моей ноге, оставляя следы от жирных пальцев на колготках. За столом сидела свекровь с папкой моих документов в руках. Сергеев рабочий договор лежал сверху, обведённый красным маркером.

— Объясни мне, умная, — она ткнула в цифры моей зарплаты. — Это за вычетом налогов? Или ты ещё премии скрываешь?

— Это личное! — я рванула бумаги, но она резко одёрнула руку. Листок порвался пополам.

— Личное? Когда мой сын кровью зарабатывает, а ты копишь на шубы? — её голос взлетел до визга. Данил заплакал.

Сергей вошёл в этот момент, сбрасывая промасленную куртку на табурет. Его лицо было серым от усталости.

— Хватит! — он ударил кулаком по дверному косяку. Штукатурка осыпалась белым снегом. — Завтра же увольняешься. И точка.

Пятница. 06:30

Я гладила блузку, глядя на спящего сына. Свекровь оставила на холодильнике список: «Продукты на неделю», «Расписание поликлиники», «Курсы кройки и шитья». Внизу подчёркнуто: «Приличная женщина должна».

Телефон завибрировал. Сообщение от Кати из отдела кадров: «Аня, директор просит тебя к себе. Что случилось? Твоя свекровь звонила вчера...»

Слёзы капнули на горячий утюг, шипя микроскопическими взрывами. За окном шумел дождь, смывая апрельский снег с крыш. Я взяла паспорт, страховку и трудовой договор. В кошельке — 3 420 рублей, карта с долгом по ЖКХ и фото Данилки в роддоме.

— Куда? — Сергей стоял в дверях, держа в руках мою сумку с ноутбуком. Его глаза были красными, будто он не спал всю ночь.

Я посмотрела на детскую курточку, висевшую криво на вешалке. На кухне щёлкал чайник, купленный на первую премию. В спальне пищал будильник телефона — через час ежедневный планёрок.

— Сережа... — голос сорвался. — Мы не можем...

Он перехватил мой взгляд и медленно поставил сумку на пол. В тишине услышала, как за стеной сосед включает «Вести FM», где говорят о росте цен на бензин.

Свекровь закашляла в гостиной. Данил потянулся в кроватке, зовя «мама» сквозь сон. Телефон снова завибрировал — на этот раз из детсада: «Анна Валерьевна, вам срочно нужно подписать документы».

Сергей протянул руку. Не знаю — чтобы остановить или обнять. Я сделала шаг вперёд, и в этот момент зазвонил домофон. Голос курьера из офиса перекрыл всё: «Вам документы на подпись. Через пятнадцать минут ещё одна посылка».

На экране телефона всплыло напоминание: «Оплатить штраф за парковку». За окном засигналила скорая, объезжающая застрявшую «Газель». Где-то в этом хаосе была точка, где я ещё могла выбрать. Или уже нет.