Закидоны сестры: как я стала мамой троим чужих детей

— Ты ведь не серьёзно? — спросила мама, когда моя сестра в очередной раз сообщила о беременности.

— В смысле? Я не шучу, — она скрестила руки на груди и закатила глаза.

А чего она ожидала? Что мы начнём радостно хлопать в ладоши и гладить её по пустой головушке? Я в тихом шоке сидела в кресле в углу и молчала.

Четырёхлетняя племянница посматривала то на меня, то на них, сидя у меня на коленях. Она была старшенькой из двух детей моей сестры. Клянусь, мы бы хотели, чтобы их так и оставалось двое. Но Надюху было не остановить, и теперь она собиралась принести третьего.

Господи, к ней явно привязался какой-то чокнутый аист, иначе такое количество отпрысков к двадцати трём годам не объяснить.

Мама обречённо схватилась за голову. Я прекрасно понимала, о чём она думала. Забота об очередном малыше снова ляжет на её и мои плечи. Внутри меня закипал вулкан. Вместо того чтобы готовиться к госэкзаменам и поступлению в университет, гулять с друзьями и жить жизнью нормального подростка, я нянчилась с чужими детьми, пока их мамаша нагуливала очередного.

Я, конечно, люблю своих племянников, — они же ни в чём не виноваты. А Надюху хотелось иногда пристукнуть. Не знаю, что должно случиться, чтобы она наконец очнулась и взялась за ум.

Когда уже хватит?

— А в чём проблема? Мы же с двумя прекрасно справляемся, значит и с третьим справимся, — беспардонно заявила сестра.

— Мы справляемся. Каким-то чудом, между прочим. Но не ты, — упрекнула я.

— Ой, помолчи. Малая ещё учить меня чему-то? Вы с матерью будете сидеть с моими детьми столько, сколько я захочу, — заявила Надя, — потому что дети — это святое!

— Ага, сейчас! За детьми своими следи тогда сама. Когда они последний раз тебя видели? Всё по мужикам шастаешь.

— Нормально я слежу за детьми, не вякай мне тут.

— Да ты что? Почему тогда дети мамой называют свою тётю, а не тебя? Повод задуматься. Или нечем?

Надя сжала зубы и вся побагровела. Интересно, понимала ли она, что это правда? Скорее просто злилась, что всё не по её желанию. Я сомневаюсь в её способности анализировать ситуацию, иначе на руках у бабушки и меня не было бы её младенцев.

— Девочки, перестаньте ругаться, ради Бога! — взмолилась мама, и мы немного притихли. Потом она обратилась к сестре: — И что ты собираешься делать?

— В смысле «что»? Рожать, разумеется.

— А мужчина твой?

— Ой, не знаю. Он вроде тоже не против.

Понятно. Мы это уже дважды слышали. И дважды это заканчивалось скандалом и посылами «неотёсанных мужланов» куда подальше. Кто же виноват, сама таких выбирает.

Этот разговор больше не имел смысла. Разговаривать с Надей — всё равно что пытаться убедить стену подвинуться. Она уже всё решила и никогда никого не будет слушать, а всё опять ляжет на наши плечи.

Первые признаки надвигающейся бури

Однажды я вернулась домой после школы и репетитора. Сестра была на пятом месяце беременности и должна была сидеть дома с детьми. Я планировала по-быстрому пройти в комнату, чтобы не пересекаться с ней. Мало ли, опять начнёт давать указания, а мне ещё делать домашку.

Однако, войдя в дом, я не услышала её голоса. Лишь мама играла с малышкой в детской. Я прислушалась, посмотрела на обувь в прихожей — ботинка Нади не было, а тапки стояли в углу.

Я прошла на мамин голос. Она одна занималась с внучкой, раскладывали кубики с животными, пока маленький дремал в кроватке. Услышав мои шаги, мама обернулась с уставшим и измученным видом. За последние годы она постарела и выглядела старше своих пятидесяти.

— Привет. Как прошли занятия? — шепотом спросила мама.

— Нормально. Где Надя? Почему ты одна?

Она тяжело вздохнула и помрачнела.

— Не знаю. Сказала, что ей срочно надо уйти.

— И куда же?

Она пожала плечами. Видно, что споры с сестрой ей давались тяжело, она уже смирилась и даже не пыталась с ней разговаривать по-человечески — бессмысленно. Мама заботилась о мне и внуках.

— Я суп сварила. Иди покушай и занимайся. Я сама справлюсь.

— Мам, надо что-то делать. Она совсем обнаглела. Так не может продолжаться. Она скинет на нас третьего, мы не справимся. Ты же знаешь, она не будет ими заниматься. Ей всё равно.

— И что ты предлагаешь? Мы же не выкинем детей из дома. Давай не будем об этом. Делай уроки и не думай обо мне.

Мне хотелось устроить гневную тираду, отчихвостить сестру так, чтобы она очнулась, чтобы мама перестала плясать под её дудку. Но ничего не изменится. Проглотив свою злость и обиду, я закрылась в комнате.

Ночные крики и скорый вызов

Я занялась уроками. Вдруг послышался нечеловеческий рев из сестриной комнаты. Я испугалась, что она с истерики могла навредить детям, и рванула к ней. Она сидела на полу, вся в слезах, обхватив себя за колени, раскачивалась из стороны в сторону.

— Что на этот раз? — небрежно бросила я, ожидая типичный ответ.

— Он сказал, что ему не нужна ни я, ни ребёнок. Не уверен, что это вообще его ребёнок, — всхлипывала сестра.

— Его можно понять, — пожала я плечами. Она злобно зыркнула на меня красными опухшими глазами.

— Отвали! — крикнула Надя. Племянник проснулся и заплакал.

Я покачала головой, забрала детей и оставила сестру одну.

На следующее утро после первого урока зазвонил телефон. На экране — «Мамуля». Я неуверенно ответила. От маминого испуганного голоса у меня зазвенело в ушах.

— Анечка, можешь уйти пораньше? Надю увезли на скорой!

Холодный вкус реальности

Мама отпросилась с работы и уехала в больницу, а я осталась дома с детьми. Мелкий ничего не понимал, а племянница была явно напугана происходящим.

— Что теперь будет с Надей? — плакала малышня.

Я пыталась быть убедительной:

— Наде просто немного нездоровится, скоро всё наладится.

Мы включили мультики и лежали в постели. Я пыталась отвлечься, но предчувствие беды не отпускало. Беды, которую зовут Надя.

Мама вернулась поздно вечером, усталая и измученная. Ей потребовалось время, чтобы собраться с мыслями и рассказать, что произошло. С адскими болями сестру забрали в больницу. С утра она чувствовала себя плохо, потом совсем слегла, корчась и стеная.

Оказалось, она чуть не потеряла ребёнка. Если бы скорую вызвали позже, последствия могли быть трагическими.

— Может, надо было подождать с вызовом скорой, — мрачно вздохнула я.

— Что ты говоришь? — глаза мамы округлились.

— Ты тоже об этом думала, не так ли? Без ребёнка всем бы было легче. Тебе бы отлегло от сердца, если бы случился выкидыш.

Мама молчала, опустив глаза.

Надю оставили в больнице под наблюдением на неделю.

Визит нежданного гостя

Я поехала к сестре, чтобы отвезти вещи и продукты. У порога палаты увидела нового мужчину — смуглого, с черными шелковистыми волосами, говорящего на ломаном русском. Он держал её за руку, они обменивались грустными, но влюблёнными взглядами.

— Прости меня, — пробубнил он. — Не знаю, что на меня нашло. Когда твоя подруга сказала, что ты чуть не потеряла ребёнка из-за меня, я всё понял. Он чуть не погиб из-за моей глупости. Не знаю, что думал.

Я подняла бровь и отошла в коридор, решив подождать. Через полчаса я вошла, сунула сестре пакет с вещами и молча ушла. Любовные драмы Надю уже измотали меня.

Рождение и новая реальность

Несколько месяцев спустя у меня появился новый племянник — с врождёнными проблемами с лёгкими и сердцем. Из-за безалаберного отношения сестры к здоровью малыш родился раньше срока и нуждался в особом уходе и лекарствах.

В этот момент я похоронила мечты о студенческой жизни. Чувствовала, что навсегда останусь погребённой под племянниками, без личной жизни.

Все силы и деньги уходили на детей. Надя говорила, что устала и ей надо отдохнуть. А я не устала? После школы и репетиторов делала домашку и сидела с детьми. Мама после работы готовила, стирала, ухаживала за малышами.

После ссоры Надя устроилась кассиром, но продержалась всего два месяца. Каждый день приходила домой и срывалась на нас и детях, жалуясь, что мы все против неё и что она бедная жертва.

Она кричала на маму за то, что та родила её в «неправильной семье». Однажды я не выдержала и шлёпнула ей пощечину — никто не имеет права разговаривать с моей мамой так.

Надя уволилась, заявив, что никто не ценит её. Мы были стеснены в средствах, покупали малышке универсальные вещи на вырост для братьев.

— Я хочу платье! — плакала племянница в магазине.

— Милая, сейчас не можем, но подарим на праздник, — пыталась успокоить мама, а я утирала слёзы с её лица.

Это было больно: видеть, как ребенок хочет простых радостей, а мы не можем ей дать. Я тоже много чего хотела, но не могла получить.

Я ненавидела Надю. Всей душой. За то, что она украла у меня жизнь и детские радости. Теперь под угрозой и моё будущее.

Четвёртый мужчина и надежда на спасение

— Господи, что опять? — вздохнула я, когда сестра притащила в дом нового мужчину. У неё дети от трёх разных кавалеров, и вот четвертый.

Смуглый мужчина с черными шелковистыми волосами приветливо улыбнулся и представился.

— Мама, кто этот дядя? — спросила племянница, прижимаясь ко мне.

— Это твой папа? — удивился мужчина, улыбаясь малышке.

Я не стала его поправлять. Внутри теплилась надежда: может, этот заберёт сестру и её выводок к себе. Кроме племяшки — её я никому не отдам.

Мы прошли на кухню слушать рассказы сестры и гостя о знакомствах и планах. Он пел дифирамбы Наде, рассказывал, что приехал из Турции, открыл бизнес и хочет на ней жениться.

Мы все окаменели.

— Я хочу попросить вашего благословения, — обратился он к маме. — Жениться и увезти Надю в Турцию.

Я с трудом сдерживала улыбку. Представляла, какой станет жизнь без сестры — хоть и трудно, но проще.

Но мама волновалась: не знает языка, чужая культура, семейные традиции.

— Не волнуйтесь, я буду учить язык, — ласково сказала сестра.

— Моя семья будет помогать. Мы никого не бросаем.

Переезд и новые испытания

Надя уехала, скинув на нас троих детей. Я не пошла в институт, устроилась на работу и старалась помочь маме. Без Нади в доме стало легче. Быт налаживался, и вроде всё шло хорошо.

Но однажды позвонила Надя:

— Заберите меня отсюда, — плакала она.

— Ей тяжело с мужем и его семьёй. Муж заставляет подчиняться традициям, уважать старших. Её не понимают, — рассказывала мама, а я слушала с удивлением.

Мама строго сказала:

— Ты знала, куда ехала. Живи по их законам и уважай людей. Это не детский лагерь, чтобы ныть и ждать маму.

Я гордилась мамой. Обычно она потакала, но сейчас была твёрда и справедлива.

— Надя останется там, — сказала я племяннице, боявшейся сестры.

— Можно Надя не приезжала? Она злая, я её боюсь.

— Не бойся, она далеко.

Новая жизнь и новая роль

Со своей первой зарплаты я купила малышке платье, о котором она мечтала. Её радость и смех запомню навсегда.

По странному стечению обстоятельств, в восемнадцать лет я стала матерью троим почти чужих детей, хотя со старшей разница всего четырнадцать лет.

Я не знаю, как им сказать, что я не их мама. Но это — когда-нибудь потом.

Спасибо, что прочитали. Как вам такая мамочка?