— Ты мне врала, у него ребенок есть! — вломилась в примерочную сестра жениха, хлопнув дверью

Пудровые тени рассыпались по бархатному пуфику, когда Аня резко вскочила. Запах лавандового спрея смешался с кислотой адреналина. В зеркале мелькнуло перекошенное лицо Леры — подруги, которая должна была помочь с фатой.

— Откуда... — начала Аня, но язык прилип к нёбу. За спиной зашуршало подолом атласного платья за 27 тысяч из секонд-хенда. Месяц ночных смен в пекарне «Каравай», три отказа от стрижки — всё к чёрту.

Лера швырнула на туалетный столик смартфон. На экране — Денис. Не тот, что целует её в макушку после смены, принося стаканчики с остатками рафаэлло из офиса. Этот Денис держал на руках девочку лет двух, чьи глаза были точь-в-точь его — миндалевидные, с хитринкой.

— Его сестра выложила в закрытый аккаунт. Подпись: «Дядя Денис и наша принцесса». Я полезла в комментарии — оказалось, племянница, блин, родная дочь! У него же брата нет!

Аня схватилась за спинку кресла. В ушах зазвенело, будто в том роковом апреле, когда мать нашли в ванной с пустыми блистерами феназепама. Теперь та же вата в голове, те же предательски дрожащие колени.

Они познакомились в ЖЭКе, где Денис разбирался с прорванной трубой в наследственной трёшке на Ленинском. Аня тогда мыла полы в подъезде — подрабатывала после гибели матери. Он протянул ей стаканчик капучино из термокружки, когда увидел, как она вытирает пот грязной перчаткой.

— Всё нормально? — спросил он три месяца назад, застав её рыдающей в подсобке «Каравая». У неё только что украли зарплату — 12 тысяч из конверта в рваной сумочке.

Теперь, сидя на кухне в хрущёвке с облупленными обоями, Аня впивалась ногтями в колени. Денис молчал, перебирая ключи от своей «Лады». На столе дымился суп-пятиминутка, который он разогрел — впервые за их отношения.

— Ей два года. Мать — Катя, мы вместе учились в магистратуре. Расстались до родов, — голос его ровный, как линия горизонта на её родной волжской равнине. — Она запретила мне видеться с Машей. Сказала, что я ненадёжный.

Аня вспомнила, как две недели назад он отменил их поход в кино из-за «внезапного совещания». Как в прошлый четверг задержался на работе до полуночи. Как его мать, владелица сети цветочных киосков, каждый раз кривила губы при виде Аниных дешёвых колготок.

— Почему молчал? — выдохнула она, глядя на трещину в кафельной плитке. Та самая плитка, которую он обещал заменить ещё в феврале.

Денис провёл рукой по щетине. В углу морозильник захрипел, как старый пес.

— Боялся потерять тебя. Мама сказала...

— Твоя мама! — Аня вскочила, опрокидывая табурет. — Она же с первого дня против меня! Говорила, что я ради прописки замуж выхожу! А ты... ты просто кивнул?

Он потянулся к ней, но она отшатнулась. В соседней квартире заиграла «Сплит» — старуха Лидия Петровна опять напилась. Сквозь стену доносилось хриплое: «Любо-о-овь, ты меня не трожь...»

На следующий день Аня пришла в салон связи, где работала Катя. Стеклянные двери блестели, как лезвие. За стойкой с рекламой тарифов «Всё включено» стояла девушка с Машиными глазами — карими, с золотистыми искорками.

— Вам какой пакет? — Катя щёлкнула розовым гелевым пером. На шее — цепочка с подвеской в виде детской ладошки.

Аня сглотнула ком в горле. За окном моросил дождь, превращая асфальт в чёрное зеркало. Где-то там, в отражении, Денис выбирал обручальные кольца в ТЦ «Галерея».

— Вы... — начала Аня, но тут в салон ввалилась стайка школьников. Катя вздохнула, поправляя бирку с именем. «Екатерина, менеджер» — как в аккаунте, который нашла Лера.

Вечером Аня стояла под дверью квартиры Кати. Панельная девятиэтажка на окраине, детская площадка с разбитой горкой. На третьем этаже горел свет — там, где по данным из ЖКХ-приложения, числилась Катя Иванова.

Дверь открыла женщина в растянутом свитере. На руках — девочка в пижаме с единорогами.

— Вам кого? — Катя прикрыла дверь, заслоняя ребёнка. Маша высунула голову, улыбаясь отсутствующим передним зубам.

Аня показалось, что сердце разорвёт рёбра. Эти кудряшки как у Дениса после душа. Эта манера морщить нос, когда что-то удивляет.

— Я... невеста Дениса, — выдохнула она. Катя побледнела, но не захлопнула дверь.

Чай в кружке с надписью «Лучшая мама» давно остыл. Маша спала в соседней комнате под песни «Спокойной ночи, малыши».

— Он платит алименты, — Катя крутила обручальное кольцо на безымянном пальце. Новое, блестящее. — Женится на ком-то из своего круга, говорил. Бизнес расширяет.

Аня вспомнила, как Денис уговаривал её подписать бумаги на продажу его доли в квартире. «Вложим в цветочный киоск мамы, потом купим двушку». Мамины глаза на посмертной фотографии словно следили за ней с комода.

— Почему вы разрешили... — начала Аня, но Катя перебила:

— Вы думаете, я не пыталась? После родов он приходил раз в месяц. Потом встретил вас и сказал, что «начинает новую жизнь». — Она резко встала, задев стопку книг «Уход за младенцем». — Уходите. И скажите своему жениху, чтобы не присылал больше своих шпионов.

На обратном пути в автобусе Аня уткнулась лбом в грязное стекло. В кармане жужжал телефон — Денис. Девятнадцатый пропущенный звонок.

Свадьба должна была состояться в субботу. В четверг мать Дениса приехала без предупреждения. Её рыжие локоны пахли дорогим парфюмом, затмевая запах жареной картошки.

— Ты разрушила наши планы, — Ирина Викторовна поставила на стол коробку с эклерами. Те самые, что Аня весь вчерашний вечер упаковывала в «Каравае». — Денис обязан был сохранить семью с Катей. Но ты... — Она бросила взгляд на застиранные занавески. — Ты оказалась упорнее.

Аня медленно опустилась на стул. В ушах стучало: «сохранить семью», «планы», «Катя». Денисовы ключи от новой квартиры в «Ласточкином гнезде» лежали на холодильнике, примагниченные сувениром из Сочи.

— Он женится на мне, чтобы получить ваше одобрение? — прошептала Аня. Рука сама потянулась к кофточке матери — единственной дорогой вещи, оставшейся после распродажи долгов.

Ирина фыркнула, доставая пачку бумаг из сумки «Zarina».

— Подпиши согласие на продажу квартиры. Денис стесняется просить. — Она подвинула документы, сверкнув маникюром. — А ребёнка... Ну, бывает. Главное, чтобы ты не упоминала его при гостях.

Когда хлопнула входная дверь, Аня взяла распечатки. В графе «Причина продажи» аккуратным шрифтом было напечатано: «Расширение семейного бизнеса».

*

Накануне свадьбы Аня пришла в ЗАГС. Денис ждал у фонтана с букетом красных роз. Его галстук криво болтался на шее — он так и не научился его завязывать.

— Я могу всё объяснить, — начал он, но Аня положила палец ему на губы. Где-то вдалеке гудели трамваи, везя людей с их тайнами и разбитыми сердцами.

— Ты брал Машку в зоопарк? — спросила она. Денис опустил глаза. — Катя говорила, она боится жирафов. Плачет, когда они наклоняются.

Он молчал. В кармане его пиджака запищал телефон — мать. Аня вдруг поняла, что за год отношений ни разу не видела его настоящего, без глянца перспектив и обещаний.

— Завтра... — начал Денис, но она уже отходила к автобусной остановке. Свадебное платье осталось вчерашней ночью в мусорном контейнере у «Пятёрочки» — рядом с пустыми бутылками и объедками чьей-то жизни.

Финал: Открытый. Аня садится в автобус, не оборачиваясь. Денис стоит с цветами, постепенно растворяясь в вечерней толпе. В кармане у неё билет до Волгограда — туда, где пахнет полынью и речной водой. Где можно начать сначала, даже если для этого придётся разбить всё вдребезги.