Старость не может быть счастьем: история одной осени жизни

Ба, — Ленка подошла к бабушке сзади, нежно обняла и положила подбородок ей на плечо. — у меня день рождения в пятницу. На работе с коллегами отметим. А в субботу мы с Димой решили пойти в ресторан. И тебя приглашаем.

Екатерина замахала руками: — Ой, ну куда мне с вами, молодыми. — И, словно оправдывая своё нежелание, добавила: — Выдумала тоже. Давайте лучше ко мне придёте. Я пирогов напеку, — услышала, как внучка недовольно вздохнула в ухо. — Не хотите пирогов, так курицу пожарю, салат сделаю, торт испеку твой любимый. А с вас вино. И дешевле, и вкуснее.

Но Ленка не сдавалась: — Нет, ба. Мы столько лет так праздновали с тобой мой день рождения. Давай для разнообразия в ресторан сходим. На людей посмотришь, себя покажешь. Она отстранилась и посмотрела на бабушку, словно пытаясь убедить.

Екатерина усмехнулась: — А то я людей не видела? Каждый день в магазине…

— Ты не поняла, — перебила её внучка. — В магазине все такие… Такие... скучные и зануды. А в ресторане все нарядные и весёлые. Ну, ба, пойдём. И Дима хочет, чтоб ты пошла с нами. Мы заедем за тобой, а потом отвезём домой. Договорились?

— Ладно. Если так вам хочется, — сдалась Екатерина. — А наряжаться как?

— Да не надо наряжаться. Это же не приём у королевы. Надень кофточку нарядную, уложи волосы, губы чуть подкрась. Ты у меня без нарядов красивая. — Ленка снова наклонилась к плечу бабушки и чмокнула в щеку.

— Ох, подлиза, — Екатерина прижалась головой к щеке внучки и довольно улыбнулась.

— Вот и хорошо. Я побежала, ба. В субботу к пяти часам будь готова. — Ленка снова чмокнула бабушку в щеку и выскочила в прихожую.

— А поесть? — окликнула её Екатерина.

— Не хочу. Всё, опаздываю! — Екатерина услышала, как хлопнула входная дверь.

Подготовка и сомнения

Она встала из-за стола и пошла в комнату. Остановилась перед большим зеркалом на створке шкафа.

«И совсем я не старая. Живот выпирает, но тут ничего не сделаешь. А в остальном — довольно прилично выгляжу. Схожу в парикмахерскую, постригусь, — подумала Екатерина, внимательно разглядывая морщинистые руки с выпуклыми синеватыми венами. — Маникюр сделаю. Была не была.»

Она открыла шкаф, перебирая одежду на вешалках.

«Эту кофточку купила на свадьбу внучке. Да ей не понравилась. В другой была. А эта так и висит новая.» — достала кофту и приложила к себе. — Бежевая с переливами ткань подходит к цвету волос и приятна на ощупь. С черными брюками будет хорошо. А то к платью надо туфли на каблуках. Да какие каблуки в моём возрасте…» Екатерина вздохнула.

«Раньше с мужем они всегда приглашали гостей домой, накрывали стол, готовили вкусно мясо и салаты… Было тепло, по-домашнему уютно. А теперь молодые встречают праздники в ресторанах. Ладно. Сделаю Лене приятное.»

С тех пор как сын развёлся с женой и ушёл к молодой женщине, у которой вскоре родился ребёнок, Екатерина жила с внучкой Леной. Мать Лены, её дочь, вышла замуж во второй раз и уехала в Израиль, связь с ней редела, а Лена тяжело переживала развод. Никому, казалось, стала не нужна — родители заняты новыми семьями.

Лена окончила университет, начала работать, вышла замуж. Муж Екатерины внучки, Дима, ей не нравился — тихий, замкнутый, почти не заходил в их квартиру. Только по большим праздникам и то ненадолго. Екатерина коротала дни за вышивкой, вязанием, слушая аудиокниги. Лена гордилась бабушкой, хотя и не всегда понимала её тяготы.

Преображение

На следующий день Екатерина отправилась в парикмахерскую. Мастер — женщина средних лет — спросила, что ей сделать.

— Покрасить поярче, но не в апельсиновый цвет, был у меня такой неудачный опыт. Просто седину закрасить. И постричь. Но мне не идёт очень коротко, — ответила Екатерина.

— Хотя бы одна женщина попросила сделать из неё красавицу, — устало вздохнула парикмахер.

— Сделайте, пожалуйста, из меня красавицу, — повторила Екатерина и улыбнулась.

— Ну, совсем другое дело, — обрадовалась мастер и пошла разводить краску.

Лёд между ними сразу растаял. Пока волосы, накрытые пакетом, окрашивались, Екатерине сделали маникюр, покрыли ногти бледно-розовым лаком. Настроение поднялось. Екатерина с удовольствием рассматривала себя в зеркало — стрижка удалась на славу, казалось, помолодела лет на десять.

Она поблагодарила мастера, расплатилась и пошла домой в приподнятом настроении. Подарок для Лены была приготовлен давно, а цветы муж внучки обязан был подарить. Но, проходя мимо цветочного магазина, не смогла удержаться и купила розовую орхидею в горшочке себе и для дома.

Тревоги и разочарования

Екатерина всю ночь спала плохо, переживая из-за предстоящего ресторана. Она давно никуда не выходила, боялась не успеть приготовиться. Рано встала, вымыла голову и уложила волосы, нагладила брюки, сверху повесила кофточку на плечики и закрепила её на створке шкафа. Похвалила себя за правильный выбор наряда.

Через час позвонила Лена.

— Я постриглась и даже маникюр сделала. Стыдно тебе за меня не будет, — радостно отчитывалась бабушка.

— Ба, — Екатерина уловила извиняющийся тон в голосе внучки, — понимаешь, Дима пригласил в ресторан своих друзей. Мне сказал об этом вот только сейчас. Прости, ба.

— Я понимаю, — вздохнула Екатерина. — Мне сразу не понравилась эта затея — пригласить меня в ресторан. Вам молодым действительно со мной неинтересно будет. А ко мне завтра заедете, подарок подарю и чайку попьём.

— Ты не обижаешься? Точно? — голос Лены повеселел.

— Конечно. Не переживай. Гуляй и ни о чём не думай, — нарочито бодрым голосом ответила Екатерина.

Но внутри стало грустно и неуютно. Она убрала в шкаф приготовленную для ресторана одежду, посмотрела на бледный лак на ногтях. «Краше, чем есть, не стала. Куда мне за молодыми гнаться, — вздохнула, села на диван и взяла в руки вязание. Но пальцы не слушались, петли пропускала.

«Не обидно, а как-то неприятно. Ленка бы так никогда не сделала. Мы с ней и раньше ходили вдвоём в кафе, в кино. А вот Дима…» Странный молчаливый парень сразу не нравился ей. Но ведь не ей с ним жить.

Мысли всё время возвращались к разговору по телефону. Готовилась, настроилась, в парикмахерскую ходила… Вся эта ситуация выбила её из привычной спокойной колеи.

К вечеру стала болеть голова, поднялось давление. Как ни уговаривала себя успокоиться и не переживать из-за ерунды, вернуть привычное состояние покоя не получалось. Уже в ночи пришлось вызывать «скорую», делать уколы.

Новые уроки и тихие примирения

— Ну как ты, ба? Прости меня. Нехорошо получилось, — говорила на следующий день Лена, виновато смотря в глаза.

Екатерина вручила подарок и орхидею, а внучка запрыгала от радости, поцеловала её.

— А муж, что подарил? — поинтересовалась бабушка.

— Да… — Лена замялась на мгновение. — Зонтик. Мы поругались. Зачем мне третий зонтик? Ба, прости. — прижалась к бабушке.

— Давай пить чай. А то мы так и не отметили твой день рождения, — улыбнулась Екатерина и повела внучку на кухню.

— А прическа у тебя красивая. Ты самая лучшая бабушка на свете, — старалась сгладить вчерашнюю неловкость Лена.

Они пили чай, вспоминали, разговаривали. Лена рассказывала, что родители позвонили, поздравляли, не забыли. Мама даже прислала денег.

Екатерина не обижалась, простила. «Если бы Виктор не ушёл так рано, мне сейчас не было бы так тоскливо. Ничего, скоро правнуки появятся, скучать не придётся, — думала она, глядя на Лену. — Только бы жили долго и счастливо, не расходились бы, как её родители. Разве счастливее от этого люди становятся? Как же не хочется стареть, становиться обидчивой и ненужной.»

О старости, покое и забвении

Старость не может быть счастьем. Старость может быть лишь покоем или бедой. Покоем она становится тогда, когда её уважают. Бедой её делают забвение и одиночество.

— В. Сухомлинский