— Выселяйтесь к утру, или полиция разберётся — услышала я голос мужа из прихожей

Пластиковый стаканчик с чаем выскользнул из рук, оставив коричневое пятно на вытертом линолеуме. Через полуоткрытую дверь ванной доносилось шарканье тапочек и сдавленный шепот семилетнего Владьки: «Мама, они опять пришли». Я машинально вытерла лужу тряпкой для посуды, оставив на полу маслянистый след от вчерашней жареной картошки.

Часть первая: Ржавые гвозди в стене воспоминаний

Три месяца назад наш «двушка» в хрущёвке ещё пахла яблочным пирогом и акварельными красками. По воскресеньям мы с Сергеем завтракали на кухне, разгадывая кроссворд из районной газеты, а дети достраивали замок из одеял в гостиной. Потом пришло извещение о повышении тарифов ЖКХ, затем — сокращение на заводе автозапчастей, где Сережа работал мастером.

Первых квартирантов он привёл без предупреждения. Два студента-медика с рюкзаками, пахнущими больничным антисептиком. «Всего на неделю, пока общежитие ремонтируют», — буркнул муж, разгружая их чемоданы в прихожей. Тогда я ещё верила в эту сказку.

Сейчас в детской висели чужие кожаные куртки на гвоздике, куда Владька вешал свои рисунки. На кухонном столе рядом с баночкой детского питания лежала потрёпанная пачка «Беломора». А под дверью нашей спальни — окурки с помадными отпечатками.

Часть вторая: Ночные тени с чемоданами

— Ты совсем охренел? — мои пальцы впились в косяк двери, когда в пятый раз за месяц увидела незнакомцев с чемоданами. — Вчера эти... как их... грузины из стройки, сегодня бабка с попугаем!

Сергей молча доставал из холодильника банку солёных огурцов. Его рабочая куртка с выгоревшей надписью «Волжский моторный завод» болталась на стуле, как сброшенная шкура.

— Слушай, Оль... — он потянулся за пачкой «Примы», но передумал. — Твоя мать полгода назад подарила Владьке конструктор за восемь тысяч. А я за смену шестьсот рублёв получаю. Хочешь, чтобы дети в рваных кроссовках ходили?

Ночью скрипнула входная дверь. Через щель в гардеробной я увидела, как муж принимает пачку пятитысячных купюр от мужчины в кожаном пальто. Деньги исчезли в ящике комода под стопкой его же собственных трудовых грамот.

Часть третья: Чужие голоса в детской

— Мам, там дядя спит в моей кровати, — шептала пятилетняя Лиза, пряча лицо в подол моей ночнушки. Из гостиной доносился храп и запах перегара. Новые «гости» приехали в два ночи, пока Сергей был на ночной смене.

Я включила свет в прихожей. На вешалке болталась чёрная кожаная куртка с нашивками «Ночные волки». Из-под двери ванной выполз сизый дымок.

— Эй, красотка, не подскажешь, где здесь покурить можно? — мужчина с татуировкой паука на шее вышел из туалета, поправляя ремень с массивной пряжкой.

Рука сама потянулась к телефону. Набрала 102. Трубку взяли на четвёртый гудок.

— Участковый в отпуске, — равнодушный женский голос зевнул. — Оставьте заявление на сайте Госуслуг.

Часть четвертая: Сломанный замок и разбитые тарелки

Утром обнаружила исчезновение серебряных серёжек — подарка бабушки на свадьбу. Сергей, осматривая выломанный замок шкатулки, буркнул: «Может, ты сама куда засунула?».

В тот же вечер Владька разбил супницу из сервиза, который мы собирали три года. Мальчик дрожал, собирая осколки: «Это я случайно... Когда убегал от дяди с собакой».

— Какая ещё собака? — я схватила сына за плечи, чувствуя, как сквозь тонкую ткань футболки проступают его рёбра.

— Та... которая вчера рычала под моей кроватью...

Часть пятая: Последняя черта у парадной

Сегодня утром наш подъезд украшала надпись «Здесь живёт крыса» баллончиком с чёрной краской. Соседка снизу, тётя Валя, встретила меня на лестничной клетке с вёдром для тряпки:

— Оль, ты бы мужа своего приструнила. Вчера ваши постояльцы лифт сломали, а сегодня в восемь утра под мою дверь пивные бутылки кидали!

Вечером Сергей пришёл с работы с пакетом из «Пятёрочки». На столе появилась банка красной икры и импортные шоколадки — роскошь, которую мы не могли себе позволить со времён его последней премии.

— Слушай, — он пытался открыть икру ножом с обломанным кончиком. — Эти ребята... они хотят снять квартиру на полгода. Деньги сразу половинку...

За окном завывала метель. Владька кашлял в своей комнате — простуда, подхваченная после того, как прошлые жильцы оставили открытым балкон. Лиза тихо напевала себе под нос, рисуя на обоях фиолетовых монстров.

Часть шестая: Ночь выбора

Сейчас три ночи. На кухне тикают часы-ходики, подаренные на новоселье. В спальне храпит Сергей, пахнущий дешёвым коньяком и соляркой. В ящике его тумбочки лежит договор аренды, подписанный каракулями с росчерком «Лёха».

Я глажу сложенную вдвое распечатку — вакансию вахтовой медсестры в Нижневартовске. Завтра утром приедет мама — заберёт детей «погостить» в деревню. В коридоре шуршит мышь, прогрызая пакет с макаронами, оставленный последними квартирантами.

На балконе, где раньше сушилось детское бельё, дымится окурок в жестяной банке из-под горошка. Снизу доносится визг тормозов — кто-то резко останавливается у нашего подъезда. Владька ворочается в постели, бормоча сквозь сон: «Мама, они опять приехали?»

Рассвет застигает меня у окна. В одной руке — телефон с номером участкового. В другой — смятая фотография, где мы все четверо смеёмся на фоне ещё не обшарпанного дивана. Снег за окном тает, обнажая чёрные пятна выхлопов на сугробах. Где-то хлопает дверь подъезда. Начинается новый день.